Форум Дніпропетровської державної фінансової академії
Форум присвячений вступу, навчанню, подіям яки відбуваються у Дніпропетровської державної фінансової академії, проведення Інтернет конференції, працевлаштуванню студентів академії, співпраці з партнерами.
Написане: п'ятниця жовтня 30, 2009 10:44 am Тема повідомлення: Гузенко В.А. РЕЛИГИОЗНАЯ ПСИХОЛОГИЯ НАРОДА И ЕГО ИСТОРИЯ
Гузенко В.А., доцент кафедры гуманитарных дисциплин
ДНЕПРОПЕТРОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ФИНАНСОВАЯ АКАДЕМИЯ
РЕЛИГИОЗНАЯ ПСИХОЛОГИЯ НАРОДА И ЕГО ИСТОРИЯ
В статье рассматривается вопрос о том, что значительные исторические события двадцатого века были во многом обусловлены некритически усвоенными и искаженными положениями христианской веры.
Ключевые слова: история, духовные поиски, психология, идеал, идея, принципы.
Актуальность вопроса о том, куда направлено развитие истории того или иного народа не исчерпывается рамками исторического подхода. Анализ исторических событий дает пищу философскому осмыслению этих событий.
Разработке этой проблемы посвящены работы Н.А. Бердяева, С.А.Франка, Н.О.Лосского и многих других философов.
Целью данной статьи является исследование вопроса о том, как перипетии и события в истории русского народа тесно связаны с переживаниями в душах этого народа, его психологическими особенностями. Исследования многих русских философов посвящены поискам ответа на вопрос о том, каким образом духовные поиски русского народа отражены в его истории. Н. А. Бердяев объясняет некоторые черты строя русской души так: «Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности» [1 , 44]. Бердяев отметил многие особенности стихии русской души, значительно определившие исторические события. Одним из самых важных событий в истории России ХХ века была октябрьская революция 17 – го года. Этому событию предшествовала долгая и мучительная борьба идей, духовных поисков, политических столкновений, в нем наиболее ярко выразились реалии того времени. Главным вопросом, с позиции исследования связи исторических событий с духовными поисками, является вопрос о том, почему идеи большевиков нашли положительный отклик в душах народа.
Отвечая на этот вопрос, обратимся еще раз к словам Бердяева о том, что русский народ устремлен в бесконечность, является народом откровений и вдохновений, а также не знает меры и легко впадает в крайности. Относительно устремленности в бесконечность следует сказать, что русскую душу глубоко ранит осознание какого бы то ни было ограничения или запрета. Любой порыв его души превращается в идею вселенского масштаба и хочет выразить себя в неком действии, равном космическим катаклизмам. Другое неприемлемо, ибо ничтожно. Большевики провозгласили идею всемирной революции, уничтожения старого несправедливого мира, как пелось в песне: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья…». Эта идея вдохновляла. Но не только физическая география определяла такую направленность русской души. Не меньшее, если не большее влияние оказало укоренившееся в душе русского человека христианское представление о конце света. Религиозные идеи по-разному преломляются в душах людей в зависимости от реальных событий, происходящих в мире. Идея конца света во многом перекликалась с кровавыми событиями последовавшей за революцией гражданской войны. Ненависть к бюрократической государственной машине, мещанской сытости, злоупотреблению властью, своему бесправному положению вылилось в народе в его порыве к мести, разрушению и уничтожению. Прежде всех идей, идея уничтожения всего ненавистного раз и навсегда, нашла отклик в русской душе, желающей не установления господства ограниченного буржуазного права, а торжества вечной и всеобъемлющей справедливости. Но прежде следует радикально расправиться со всем тем, что ассоциируется с несправедливостью. Так что, несмотря на то, что вожди революции были атеистами и материалистами, их идеи перекликались с религиозными эсхатологическими настроениями народа. Масштаб революционных событий рос прямо пропорционально с ростом ощущения своего мессианского призвания в душах деятелей революции. Как писал Бердяев: «В определении характера русского народа и его призвания необходимо делать выбор, который я назову выбором эсхатологическим по конечной цели» [ 1 , 45].
Итак, старый мир подвергся разрушению до основания. На обнаженных развалинах предстояло построить новое государство, новую жизнь. Идея всеобщей справедливости должна была восторжествовать в этой новой жизни. Заметим, что в идее всеобщей справедливости опять же можно увидеть укоренившееся в народе религиозное представление о справедливом воздаянии. Справедливость должна торжествовать неукоснительно и все, что ей мешает, должно быть безоговорочно уничтожено. С новой силой вступает в действие стремление к космической всеохватности. Новый порядок должен быть установлен любой ценой, в борьбе за него совершенно теряется из виду тот факт, что сам этот порядок – вопиющая несправедливость. Ведь эта несправедливость носит временный характер и нужна во имя грядущей тотальной справедливости. А пока оправданы любые жертвы. И снова реализации задуманного людьми способствует укоренившаяся в душе народа христианская идея, на этот раз идея жертвенности. Во имя светлого будущего многие кладут на алтарь свою жизнь и жизнь других людей, часто самых дорогих. Без глубокой веры в конечную справедливость происходящего, так называемый, советский народ не допустил бы сталинизма. Но идея жертвенности и идея грядущего царства небесного стали конституирующим принципом на поверхности воинственно атеистического, а по сути религиозного самосознания народа. Бесконечные сталинские репрессии давали надежду на скорую победу сил добра и осуществление вековых чаяний. Как пишет Семен Франк: «Социалист – не альтруист; правда, он также стремится к человеческому счастью, но он любит уже не живых людей, а лишь свою идею – именно идею всечеловеческого счастья. Жертвуя ради этой идеи самим собой, он не колеблется приносить ей в жертву и других людей» [ 2 , 121].
Но все указанные выше черты являются лишь гранями, отдельными проявлениями главного убеждения русской интеллигенции о себе и о русском народе, которое сконцентрировано в идее мессианского предназначения. По своей сути эта идея глубоко религиозна, ибо христианство и начинается с веры в приход мессии. Любой представитель русской интеллигенции оценивал себя и своих товарищей исходя из главного критерия – готовности служить своей мессианской идее. По их мнению, в этом состоит смысл и пафос человеческой жизни и сама эта жизнь ничего не стоит, если нет служения, тотального подчинения ее осуществлению идеи всеобщего человеческого счастья. Глубокая убежденность русского интеллигента в своем мессианском предназначении носила характер непоколебимой веры, определяющей все жизненные интересы, устремления и направления деятельности. С одной стороны, такая гордыня, претензии на роль мессии, носителя изначальной справедливости и абсолютного знания противны христианской вере, главной добродетелью почитающей смирение. Но, с другой стороны без представления о Христе, образ которого воплощает в себе абсолютное служение высшей идее и цели, не мог бы сформироваться идеальный образ русского интеллигента. Это идеальный образ личности, руководствующейся в своей жизни абсолютной идейной убежденностью и преданностью своей «идее». В работе «Крушение кумиров» Семен Франк пишет о людях такого типа: «Основная мысль этого морального умонастроения заключалась в том, что человек тогда живет нормально и осмысленно, когда он служит, приносит всю свою жизнь в жертву какому-то определенному, отвлеченно постигнутому и выраженному началу. Тогда это начало есть добро и смысл человеческой жизни. Как указано, либо человек должен служить осуществлению кокой-либо объективной задачи: он должен «посвятить себя» государству, воплощению определенного политического идеала, развитию народного образования, поднятию материального уровня народной жизни или какому-либо иному «идеалу»; либо же – и это есть обязательный для всех минимум требования – он должен во имя общего блага или непосредственной святости некоторых принципов – ограничить свою свободу неукоснительным соблюдением определенных норм поведения, нравственных правил, регулирующих его отношение к людям» [2, 192-193]. Такой человек претендует на то, что его идеалы носят характер абсолютной истины и сам он ее носитель. Он воинственно отвергает веру в Христа, ибо сам берет на себя эту роль, не замечая как превращается в пародию на Богочеловека. Подобная личность верит, и эта вера ничуть не менее догматична и фанатична, чем любая религиозная вера, что имеет право обо всем судить, распоряжаться своей судьбой и судьбами других людей в соответствии с определенными принципами. Исповедуемые принципы стоят у нее выше живой жизни и выше реального мира. Ведь в мире и жизни лишь в неполной мере воплощены лелеемые идеалы. Поэтому сам по себе мир несовершенен, а жизнь имеет значение лишь постольку, поскольку она подчинена усовершенствованию мира в выбранном направлении. Как здесь не увидеть образ мессии, которого с нетерпением ожидают, поскольку мир окончательно погряз во зле и нужен кто-то, наделенный высшей властью и силой, пришедший, чтобы его разрушить, а затем построить новый праведный мир для праведников. Только вместо высшей власти и силы, дающих право действовать во имя добра и справедливости, русскому интеллигенту достаточно, для провозглашения своего права, собственной непоколебимой веры в выбранный идеал и в себя, как его носителя.
Как видим, особенную привлекательность для революционно и материалистически настроенных интеллигентов представляет искаженный ими образ Христа, многие черты которого они пытались неосознанно перенять и воплотить в себе.
Реальные титанические усилия, направленные на преобразование мира в соответствии со своими идеалами, не приводили к успеху, ибо искусственно выдуманные, нежизненные идеалы вовсе не были совершенными образцами, достойными воплощения, да еще любой ценой, например, ценой человеческих жизней. Происходило развенчание старых кумиров, их место занимали новые кумиры, но принцип оставался тем же. Новые идеалы оказывались ничем не лучше прежних, но зато роль мессии, уничтожающего все старое во имя нового оставалась по-прежнему актуальной и востребованной. Так за революцией следовала гражданская война. За гражданской войной – борьба за воплощение идеи колхозов и, одновременно, борьба с кулаками и несознательными элементами. Борьба за идею электрификации страны и успешное развитие промышленности сопровождается борьбой с врагами народа. Борьба за идею осуществления всемирной революции во многом провоцирует начало второй мировой войны.
Таким образом, значительные исторические события двадцатого века в России, а затем в СССР были во многом обусловлены некритически усвоенными, по своему понятыми, а также в значительной мере искаженными положениями христианской веры. Эти положения копились в глубинах народной психологии и ждали своего часа, чтобы направить деятельность интеллигенции, а, затем и всего народа в русло грозных революционных и послереволюционных событий, что во многом определило ход развития истории в двадцатом веке.
1. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли ХIХ века и начала ХХ века/О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. – М.: Наука, – 1990.
2. Франк С.А. Сочинения. – Мн. : Харвест, М.: АСТ, 2000.
Ви не можете писати нові повідомлення в цю тему Ви не можете відповідати на теми у цьому форумі Ви не можете редагувати ваші повідомлення у цьому форумі Ви не можете видаляти ваші повідомлення у цьому форумі Ви не можете голосувати у цьому форумі